(мысли вместо маленькой рецензии)
Кoнчается ХХ век.Уходят в прошлое изобретения эпохи Эдисонов – пластинки, граммофоны, всякие там теле-, магнито- и прочие фоны. Кажется, еще один шаг – и виртуальность сольется с реальностью, и файлы будут загружаться прямо в голову, и пять наших чувств уступят место свое, и тогда отойдут в прошлое зрение и слух, а с ними,вероятно,и память… и боязно смотреть в будущее.
Тем временем, однако, Вениамин Смехов читает вслух русскую литературу. И технология, пока еще покорная человеку, с предельной чистотой выжигает на золотых дисках нескончаемую череду прекрасных мгновений, и голос актера, как повелось, снова и снова совершает для нас домашнее волшебство. Да, Эдисоны мы! – и хитроумные; не умея остановить бег времени, мы научились фиксировать мгновения и звуки на твердых носителях… Вот и прогресс пригодился.
На восьми лазерных дисках производства “Атос-аудиокнига” (выпущены осенью 1998 г.) уместились бессмертные: “Мастер и Маргарита” (с небольшими сокращениями); пушкинская “Пиковая дама”; гоголевский “Вий”; одесские рассказы Бабеля; сказки Пушкина, Аксакова, Жуковского и Афанасьева. Я давно не слыхал в своей чисто американской глубинке такого пиршества языка. Книги, да, конечно… но то, что привычно памяти взгляда в книге, оказалось теперь в звуке – даже и нe театр, но чистый звук, волна по воздуху от голоса до слуха. Глаза (привыкшие к буквам) напряженно молчат, но резвый слух работает вовсю, переводя классические аудиофайлы в память звука и голоса, в базу данных человеческой души.
Слушайте диски Смехова. До чего же мы богаты! Ни Пушкин, ни Гоголь, ни даже Булгаков не дожили до такой технологической роскоши – записать свои слова на твердый металл (или из чего там делают CD). Говорят нам, что компакт-диски – вечные носители, а это значит, что они и нас переживут и понесут слова Пушкина в голосе Смехова к внукам и правнукам. И язык выживет – как до сих пор он выживал в книгах…
В американской же глубинке сейчас поставим диск, скажем, со сказкой “Аленький цветочек”, для наших детей и внуков. Пускай удивятся, как это странный и великий язык их отцов и дедов струится беспечно и свободно, придя из старых времен, миновав oкеанские дали и мощные саундбайты, и даже, казалось бы, не заметив всего, что случилось в ХХ веке с Россией и с миром… Так наверно и надо – пока коллектив сознательно сходит с ума, коллективное бессознательное – язык, голос, литература, – хранят разум.
Назвать ли это возрождением – не знаю, но памятью – да, несомненно. И может быть, это закон природы. А как же с прогрессом? Ну да разве что диски у нас золотые – однако, ведь от Гомера до Арины Родионовны, и от нее до Вениамина Смехова не менялось древнее ремесло рассказчика. Он и плачет, и хохочет с нами вместе, ходя из дома в дом, и мы со стыдом и радостью вспоминаем о том, какие замечательные есть слова и книги. Пусть их и не так много, но память о них не занесется песками времени, пока еще кто-то помнит, как играли в карты у Нарумова, как собиралась гроза над Ершалаимом.
Слушайте, слушайте! ax, как безумно жалко, что рассказ так быстро кончается, что не слышно других героев и авторов… ну, ничего – будут другие вечера, сядем с друзьями, откупорим новый золотой диск – а вот, не угодно ли послушать; чистая музыка, драгоценные друзы кристаллов языка. Ай да русская литература! aй да мы! Куда бы нас еще ни занесло – засмеемся сквозь слезы – над собой, над чертовщиною Хомы Брута и Коровьева, над заревом пожаров “Грибоедова” и Молдаванки. Заплачем сквозь смех – над безумным Германом и булгаковским Мастером…
Спасибо актеру – мы слышим их голоса.
1999