«Не пей из козьего копытца, –
грозится умная сестрица, –
не то обрушится беда».
Но далеко до родника.
А на краю солончака
копится долгими годами
в грязи, истоптанной следами,
мутаций мутная вода.
Там жизнь свои бросает споры
в микроскопические поры,
в пустые полости песка,
где меркнет свет, и смерть близка.
Вот путь Алёнкиного братца:
рассыпаться и вновь собраться;
в глубь бытия, не в глупых коз
направлен мой метемпсихоз.
Сквозь тел горящий лепрозорий
пройдя каналами латрин,
я царь червей и инфузорий,
я бог фотонов и нейтрин!
Пусть я потомок обезьяны,
я вижу дали осиянны,
летя по линии луча;
я дружен с силою земною,
и вся природа, как парча,
расстелится передо мною!
Мне виден вызов жизни новой,
веществ просторные ряды,
и жёсткий луч звезды суровой,
и шок отравленной среды.
И я растаю и остыну,
как песнь в ночи, как угль костра –
и ты тогда войди в картину,
и сядь на берегу, сестра.
И снег сойдёт, и в запах прели
легенда новая моя
вольётся ручейком свирели
в метаболизме бытия.
24 сентября 2005,
Хантингтон