1.
Вблизи от Финского залива,
Там где ветра сдувают пену
С уже не нашей кружки пива;
Там, где дольют за ту же цену;
Где, времени не замечая,
За неотмытой чашкой чая
Обсудят сущность бытия –
Там некогда служил и я.
Там виден мир через стекло,
Там Детским Царское село,
А после снова Детским, стало.
Там номер нашего журнала
В кофейне на стеклянный столик
Положит хмурый алкоголик;
Там ветер свищет, дождик хлещет,
Вода реки о камень плещет…
Не то чтобы такая вера,
Но уж обычай наш такой:
Писать рифмованной строкой
И с соблюдением размера.
Мы увлекаемся порой
Такою детскою игрой,
И по линейке деревянной
Свой чертим путь, прямой и странный.
Букв алфавита так немного,
Что даже странно, как из них
Сложить возможно этот стих;
Названье книги, имя Бога,
Полет шмеля и след кометы,
И все романы и приметы
На всевозможных языках
В различных странах и веках.
Там с саркастической усмешкой
Танцует ферзь вчерашней пешкой;
Там лист газеты брызжет ядом –
А я сижу на стуле рядом;
Читаю, кушая гранат,
Философический трактат
На тему “Нечто и ничто”,
И на пол падает пальто.
2.
…все это так. Но в нашей власти
Явлений мир делить на части
И разговаривать о нем:
Ночь – ночью называть, день – днем,
Грязь – грязью, а лжеца – лжецом,
К нему оборотясь лицом.
Мы строим дом, как из камней,
Из слов: чем крепче, тем ясней.
Так и с материей: она
Вне объяснений не дана.
Вначале были слов истоки:
Из первых, древних языков
Мы вымывали наши строки,
Как из аллювия песков.
В пещере бытия сокрыты,
Росли слова, как сталагмиты
И сталактиты. С потолка
Сочилась память языка
И тихо падала на дно.
К чему жалеть, что мы не боги?
Нам вечной жизни не дано,
Но нам даны слова и слоги.